да катись ты на все четыре!
одиночеством обойдусь.
ты, как дырка в голландском сыре,
непонятно зачем.. и пусть
все блуждают вокруг по парам,
дразнят нежностью напоказ.
мне такого не надо даром,
если вместе мы — через раз.
наши судьбы плохого кроя,
наше счастье с приставкой -лже.
мне не место на поле боя,
я — подбитый солдат уже.
ты не вовремя, ты не к месту,
как реклама, когда кино.
лучше сразу предельно честно,
чем искать миллионы "но"!
Кольцо
1
Уронила женщина кольцо
В листопад с высокого балкона...
На землю сбежала запалённо,
Дождику подставила лицо.
Оглядела кроны и кусты,
Сыплющие злато бесконечно,
И, подняв листок под цвет колечка,
Молвила растерянно: -Эх, ты!
Но хотя себе и наотрез
Отказала в счастье, невезучей,
Всё-таки вошла на всякий случай
Хмуро в подбалконный жёлтый лес.
2
Под кустами в зарослях травы
Женщина кольцо, что клад, искала,
Палый лист и жизнь свою листала
Брошенной соломенной вдовы.
Сокрушалась, думала с тоской
О грядущих днях и тем терзалась,
Что с неверным, ветреным связалась,
Что была доверчивой такой.
И внушив себе, что жизнь прошла,
Чтоб не ворошить быльё уныло,
Вдруг дочуркин голос уловила:
- Мама, я кольцо твоё нашла!
3
Долго на кольцо взирала мать,
Веря и не веря в Божью милость.
И со всхлипом: - Ты когда спустилась?-
Бросилась малышку обнимать.
И тотчас обмякла навсегда.
От зрачков, вонзенных в сердце прямо:
- Я тебе сгодилась, правда, мама?
Ты меня не зря родИла? Да?
ПОГОДНОЕ Смотрим все, никто не плачет, будет счастье и удача, всем любви, мешком и сразу, ни войнушек, ни заразы, всем побед, бабла, печенек и фигуры без мучений. Это всё сегодня будет, не смыкайте сонных век! Распахните окна, люди, после дождичка в четверг!
Бьёт больнее всегда, тот кто рядышком был…
Тот, кто клялся в любви, а потом уходил…
Кому веришь, кому всю себя отдаёшь…
А в ответ — словно псину, продаст ни за грош…
Как Иуда предаст… да ещё поцелует,
И прошепчет чуть слышно: " Я НЕ ЗНАЛ,ЧТО ТАК БУДЕТ..."
На таком расстоянии пространство становится временем.
Думать о тебе означает напрягать память.
Напрягаю. Изображение серое и неуверенное.
Бью себя в грудь, пытаясь это исправить.
В долгой разлуке время становится расстоянием,
непреодолимым по причине усталости и бездорожья,
а то, что было сказано при расставании,
становится последней правдой и первой ложью...
Я припадаю к твоим ногам
И желаю тебе любви!
Не той, о которой твердят тут и там.
Не той, что зажигает огни.
Не той, что за деньги и интерес,
За молодость и красоту.
Не место под солнцем, не цвет небес
Подарят любовь нам ту.
Никто не подарит нам той любви
В коробке под Новый год.
Но нет человека на всей Земле,
Который любви не ждёт.
И я желаю тебе любви.
Её ты в себе ищи.
Любовь - это жертва.
Любовь - это свет.
Любовь - это труд души.
Вновь, к веселью новогоднему готовясь,
плачут ёлки серебристыми шарами.
Под ребром мешает что-то - верно, совесть,
серость будней неизбежностью поранив.
Прячет климат за усмешкою досаду.
Солнце выглянет - и спрячется пугливо.
Жизнь застыла в положении осадном,
и не верит, что вполне ещё красива.
Жизнь бормочет откровения Верлена
и пытается влюбиться в непогоду.
Кто-то вызволит красавицу из плена?
Кто-то ей сказать посмеет: с Новым годом...
[quote="Элеонора1972"]Спасибо всем, кто нам мешает
Замечательное стихотворение.Удивительно. Ещё совсем недавно я бы ничего не понял из этих строк.
Вот ещё размыщление...Но может я перегнул изрядно.
Мы все время бежим от любви.
Мы боимся объятий нежных.
Любим мы оставаться одни
Средь зимы, средь просторов безбрежных.
Часто мы равнодушны к другим,
В основном к тем, кто любит и ценит,
Несмотря ни на что наш мир,
К тем, кто в худшее в нас не верит.
Любим мы тишину и покой,
Чтобы кто-то не тронул душу.
Мир огромный прекрасный живой
Не умеем ни видеть, ни слушать.
* * *
Рука тяжелая, прохладная,
Легла доверчиво на эту,
Как кисть большая, виноградная,
Захолодевшая к рассвету.
Я знаю всю тебя по пальчикам,
По прядке, где пробора грядка,
И сколько в жизни было мальчиков,
И как с теперешним не сладко.
И часто за тебя мне боязно,
Что кто-нибудь еще и кроме,
Такую тонкую у пояса,
Тебя возьмет и переломит,
И ты пойдешь свой пыл раздаривать.
И станут гаснуть окна дома,
И станет повторенье старого
Тебе до ужаса знакомо...
И ты пойдешь свой пыл растрачивать...
Пока ж с весной не распрощаешься,
Давай, всерьез, по-настоящему,
Поговорим с тобой про счастье.
Я спросила однажды у жизни:
«Что хорошего мне ты дала?»
И тихонько она отвечала:
«Ты достойно все годы жила!»
Я спросила у жизни ещё раз:
«Сколько времени можно страдать?»
Отвечая, она улыбалась:
«Ты умела с победой шагать!
Ты умела быть смелой и сильной!
Ты держалась всегда молодцом!
Я тебя наградила терпеньем-
Этим мудрым тяжелым венцом…»
И я снова спросила у жизни:
«Ну, а где справедливость тогда?»
И, ответив, она засмеялась:
«Я тебе подарила года!»
Я заплакала: «Жизнь — ты жестока.
Я ведь просто живое дитя»
И, погладив меня по головке,
Жизнь ответила — нежно, шутя:
«Ты жила всем на радость всегда!
Для других бескорыстно трудилась,
Не щадила себя никогда
И с судьбою покорно смирилась.
Я горжусь, что такое сердечко,
Не смогли одолеть зло и мгла,
И все годы, что я подарила —
Не напрасно ты их прожила!
Ты живи, человек мой любимый,
Я тебя уж в обиду не дам.
Ты прошла испытания смело,
Я сейчас тебе мудрости дам!»
Долго-долго мне жизнь говорила:
И жалела, и просто ждала,
Об одном лишь меня попросила,
Чтоб её не ругала — А ПРОСТО ЖИЛА!
Я дважды пробуждался
этой ночью
и брел к окну, и фонари в
окне,
обрывок фразы, сказанной
во сне,
сводя на нет, подобно
многоточью,
не приносили утешенья
мне.
Ты снилась мне
беременной, и вот,
проживши столько лет с
тобой в разлуке,
я чувствовал вину свою, и
руки,
ощупывая с радостью
живот,
на практике нашаривали
брюки
и выключатель. И бредя к
окну,
я знал, что оставлял тебя
одну
там, в темноте, во сне, где
терпеливо
ждала ты, и не ставила в
вину,
когда я возвращался,
перерыва
умышленного. Ибо в
темноте —
там длится то, что
сорвалось при свете.
Мы там женаты, венчаны,
мы те
двуспинные чудовища, и
дети
лишь оправданье нашей
наготе.
В какую-нибудь будущую
ночь
ты вновь придешь усталая,
худая,
и я увижу сына или дочь,
еще никак не названных,—
тогда я
не дернусь к выключателю
и прочь
руки не протяну уже, не
вправе
оставить вас в том
царствии теней,
безмолвных, перед
изгородью дней,
впадающих в зависимость
от яви,
с моей недосягаемостью в
ней.
Был у меня соперник, неглупый был и красивый,
Рожденный, видать, в рубашке, — все удавалось ему.
Был он не просто соперник, а, как говориться, счастливый,
Та, о которой мечтал я, сердцем рвалась к нему.
И все-таки я любовался, под вечер ее встречая,
Нарядную, с синими-синими звездами вместо глаз,
Была она от заката вся словно бы золотая,
И я понимал, куда она торопится в этот час.
Конечно, мне нужно было давно уж махнуть рукою.
На свете немало песен, и радостей, и дорог,
И встретить глаза другие, и счастье встретить другое,
Но я любил. И с надеждой расстаться никак не мог.
Нет, слабым я не был. Напротив, я не желал сдаваться!
Я верил: зажгу, сумею, заставлю ее полюбить!
Я даже от матери тайно гипнозом стал заниматься.
Гипноз не пустяк, а наука. Тут всякое может быть!
Шли месяцы. Как и прежде, в прогулке меня встречая,
Она на бегу кивала, то холодно, то тепло,
Но я не сдавался. Ведь чудо не только в сказках бывает…
И вот однажды свершилось! Чудо произошло!
Помню холодный вечер с белой колючей крупкой,
И встречу с ней, с необычной и словно бы вдруг хмельной…
С глазами не синими — черными, в распахнутой теплой шубке,
И то, как она сказала: — Я жду тебя здесь. Постой!
И дальше как в лихорадке: — Ты любишь, я знаю, знаю!
Ты славный… Я все решила… Отныне и навсегда…
Я словно теперь проснулась, все заново открываю…
Ты рад мне? Скажи: ты любишь? — Я еле выдохнул: — Да!
Тучи исчезли. И город ярким вдруг стал и звонким,
Словно иллюминацию развесили до утра.
Звезды расхохотались, как озорные девчонки,
И, закружившись в небе, крикнули мне: — «Ура!»
Помню, как били в стекло фар огоньки ночные,
И как мы с ней целовались даже на самой заре,
И как я шептал ей нежности, глупые и смешные,
Которых наверное нету еще ни в одном словаре…
И вдруг, как в бреду, как в горячке: — А здорово я проучила!
Пусть знает теперь, как с другими встречаться у фонарей!
Он думал, что я заплачу… а я ему отомстила!
Тебя он не любит? Прекрасно. Тем будет ему больней.
С гулом обрушилось небо, и разом на целом свете
Погасли огни, как будто полночь пришла навек.
Возглас: — Постой! Куда ты?.. — Потом сумасшедший ветер…
Улицы, переулки… да резкий, колючий снег…
Бывают в любви ошибки, и, если сказать по чести,
Случается, любят слабо, бывает, не навсегда.
Но говорить о нежности и целоваться из мести —
Вот этого, люди, не надо! Не делайте никогда!